ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ СВЯТОГО ГЕРМОГЕНА
Московский Патриархат
100 avenue Clot-Bey 13008 Марсель
Понедельник, 29 апреля и вторник, 30 апреля — в 19:00.
Офис Жениха
Среда, 1 мая – 19:00.
Таинство Святого Елея
Тропарь глас 8
Се Жених грядет в полунощи, / и блажен раб, егоже обрящет бдяща: / недостоин же паки, егоже обрящет унывающа. / блюди убо душе моя, / не сном отяготися, / да не смерти предана будеши, / и Царствия вне затворишися, / но воспряни зовущи: / Свят, Свят, Свят еси Боже, / Богородицею помилуй нас.
Ексапостиларий
Чертог Твой вижду Спасе мой, украшенный, / и одежды не имам, да вниду вонь: / просвети одеяние души моея / Светодавче, и спаси мя.
Евангелие от Матфеа, [Мф. 22, 15 – 23, 39]
Во время оно, совет приемше вси фарисее на Иисуса, яко да обольстят Его словом. И посылают к Нему ученики своя со иродианы, глаголюще: Учителю, вемы, яко истинен еси, и пути Божию воистинну учиши, и нерадиши ни о комже: не зриши бо на лице человеком: рцы убо нам, что Ти ся мнит? Достойно ли есть дати кинсон кесареви, или ни? Разумев же Иисус лукавство их, рече: что Мя искушаете, лицемери? Покажите Ми златицу кинсонную. Они же принесоша Ему пенязь. И глагола им: чий образ сей и написание? И глаголаша Ему: кесарев. Тогда глагола им: воздадите убо кесарева кесареви, и Божия Богови. И слышавше дивишася: и оставльше Его отыдоша. В той день приступиша к Нему саддукее, иже глаголют не быти воскресению, и вопросиша Его, глаголюще: Учителю, Моисей рече: аще кто умрет не имый чад, да поймет брат его жену его и воскресит семя брата своего. Беша же в нас седмь братия, и первый оженься умре, и не имый семене, остави жену свою брату своему. Такожде же и вторый, и третий, даже до седмаго. Последи же всех умре и жена. В воскрешение убо, котораго от седмих будет жена? Вси бо имеша ю. Отвещав же Иисус рече им: прельщаетеся, не ведуще Писания, ни силы Божия. В воскресение бо ни женятся, ни посягают, но яко ангели Божии на небеси суть. О воскресении же мертвых несте ли чли реченнаго вам Богом, глаголющим: Аз есмь Бог Авраамов, и Бог Исааков, и Бог Иаковль? Несть Бог, Бог мертвых, но Бог живых. И слышавше народи, дивляхуся о учении Его. Фарисее же слышавше, яко посрами саддукеи, собрашася вкупе. И вопроси един от них законоучитель, искушая Его, и глаголя: Учителю, кая заповедь больши есть в законе? Иисус же рече ему: возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею мыслию твоею. Сия есть первая и большая заповедь. Вторая же подобна ей: возлюбиши искренняго твоего, яко сам себе. В сию обою заповедию весь закон и пророцы висят. Собраном же фарисеом, вопроси их Иисус, глаголя: что ся вам мнит о Христе; чий есть Сын? Глаголаша Ему: Давидов. Глагола им: како убо Давид духом Господа Его нарицает, глаголя: рече Господь Господеви моему, седи одесную Мене, дондеже положу враги Твоя подножие ногама Твоима? Аще убо Давид нарицает Его Господа, како сын ему есть? И никтоже можаше отвещати Ему словесе: ниже смея кто от того дне вопросити Его ктому.В то время фарисеи пошли и приняли решение уловить Иисуса в слове. И посылают учеников своих с иродианами спросить Его: Учитель, мы знаем, что Ты истинен и пути Божию истинно учишь, и не считаешься ни с кем; ибо не смотришь на лицо людей. Итак, скажи нам: как Тебе кажется? Можно платить подать кесарю, или нет? Но Иисус, поняв их лукавство, сказал: что Меня искушаете, лицемеры? Покажите Мне монету, которою платится подать. Они же принесли Ему динарий. И говорит им: чье это изображение и надпись? Говорят: кесаря. Тогда говорит им: отдавайте же кесарево кесарю, а Божие – Богу. И услышав, они удивились и, оставив Его, ушли. В тот день подошли к Нему саддукеи, утверждающие, что нет воскресения, и спросили Его: Учитель, Моисей сказал: «если кто умрет, не имея детей, то брат его пусть женится на жене его и восстановит семя брату своему». Было же у нас семь братьев: и первый, женившись, скончался и, так как от него не было семени, то жену свою он оставил брату своему; подобно и второй и третий, до семи; после же всех умерла жена. Итак, в воскресение, кого из семи будет она женой? Все, ведь, имели ее. Иисус же ответил им: вы заблуждаетесь, не зная Писаний, ни силы Божией. В воскресение не женятся, и замуж не выходят, но пребывают как Ангелы на небе. А о воскресении мертвых неужели вы не читали сказанного вам Богом: «Я Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова»? Бог – не мертвых, но живых. И услышав, народ изумлялся учению Его. Фарисеи же, услышав, что Он заградил уста саддукеям, собрались вокруг Него. И спросил один из них, законник, искушая Его: Учитель, какая заповедь большая в Законе? Он же сказал ему: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумом твоим»: это – большая и первая заповедь. Вторая подобна ей: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». На этих двух заповедях держится весь Закон и Пророки. Когда же собрались фарисеи, спросил их Иисус: Что вы думаете о Христе? Чей Он сын? Говорят Ему: Давидов. Говорит им: как же Давид в Духе называет Его Господом, говоря: «Сказал Господь Господу Моему: сядь по правую сторону Мою, доколе Я не положу врагов Твоих под ноги Твои»? Итак, если Давид называет Его Господом, как же Он сын его? И никто не мог ответить Ему. И с того дня никто уже не посмел задать Ему вопроса.
Тогда Иисус глагола к народом и учеником Своим, глаголя: на Моисеове седалищи седоша книжницы и фарисее. Вся убо, елика аще рекут вам блюсти, соблюдайте и творите, по делом же их не творите: глаголют бо, и не творят. Связуют бо бремена тяжка и бедне носима, и возлагают на плеща человеческа, перстом же своим не хотят двигнути их. Вся же дела своя творят, да видими будут человеки: разширяют же хранилища своя, и величают воскрилия риз своих. Любят же преждевозлегания на вечерях, и преждеседания на сонмищих, и целования на торжищах, и зватися от человек: учителю, учителю. Вы же не нарицайтеся учители: един бо есть ваш Учитель, Христос: вси же вы братия есте. И отца не зовите себе на земли: един бо есть Отец ваш, Иже на небесех. Ниже нарицайтеся наставницы: един бо есть Наставник ваш, Христос. Болий же в вас, да будет вам слуга. Иже бо вознесется, смирится: и смиряяйся, вознесется. Горе вам, книжницы и фарисее, лицемери, яко затворяете Царствие Небесное пред человеки: вы бо не входите, ни входящих оставляете внити. Горе вам, книжницы и фарисее, лицемери, яко преходите море и сушу, сотворити единаго пришельца: и егда будет, творите его сына геенны сугубейша вас. Горе вам, вожди слепии, глаголющии: иже аще кленется церковию, ничесоже есть, а иже кленется златом церковным, должен есть. Буи и слепии, кое бо боле есть, злато ли, или церковь, святящая злато? И иже аще кленется олтарем, ничесоже есть, а иже кленется даром, иже верху его, должен есть. Буи и слепии, что бо боле, дар ли, или олтарь, святяй дар? Иже убо кленется олтарем, кленется им и сущим верху его. И иже кленется церковию, кленется ею, и Живущим в ней. И кленыйся небесем, кленется Престолом Божиим и Седящим на нем. Горе вам, книжницы и фарисее лицемери, яко одесятствуете мятву, и копр, и кимин, и остависте вящшая закону, суд и милость, и веру. Сия же подобаше творити, и онех не оставляти. Вожди слепии, оцеждающии комары, вельблуды же пожирающе. Горе вам, книжницы и фарисее лицемери, яко очищаете внешнее сткляницы и блюда, внутрьюду же суть полни хищения и неправды. Фарисее слепый, очисти прежде внутреннее сткляницы и блюда, да будет и внешнее има чисто. Горе вам, книжницы и фарисее лицемери, яко подобитеся гробом повапленым, иже внеюду убо являются красны, внутрьюду же полни суть костей мертвых, и всякия нечистоты. Тако и вы, внеюду убо являетеся человеком праведни, внутрьюду же есте полни лицемерия и беззакония. Горе вам, книжницы и фарисее, лицемери, яко зиждете гробы пророческия, и красите раки праведных, и глаголете: аще быхом были во дни отец наших, не быхом убо общницы им были в крови пророк. Темже сами свидетельствуете себе, яко сынове есте избивших пророки. И вы исполните меру отец ваших. Змия, порождения ехиднова, како убежите от суда огня геенскаго? Сего ради, се Аз послю к вам пророки и премудры, и книжники: и от них убиете и распнете, и от них биете на сонмищих ваших, и изженете от града во град. Яко да приидет на вы всяка кровь праведна, проливаемая на земли, от крове Авеля праведнаго до крове Захарии, сына Варахиина, егоже убисте между церковию и олтарем. Аминь, глаголю вам, яко приидут вся сия на род сей. Иерусалиме, Иерусалиме, избивый пророки, и камением побиваяй посланныя к нему: колькраты восхотех собрати чада твоя, якоже собирает кокош птенцы своя под криле, и не восхотесте? Се, оставляется вам дом ваш пуст. Глаголю бо вам, яко не имате Мене видети отселе, дондеже речете: благословен Грядый во имя Господне.
Евангелие от Иоанна, [Ин. 12, 17 – 50]
Во время оно, свидетельствоваше народ сый со Иисусом, егда Лазаря возгласи от гроба и воскреси его от мертвых. Сего ради и срете Его народ, яко слышаша Его сие сотворша знамение. Фарисее убо реша к себе: видите, яко никаяже польза есть, се мир по Нем идет. Бяху же нецыи Еллини от вшедших, да поклонятся в праздник. Сии убо приступиша к Филиппу, иже бе от Вифсаиды Галилейския, и моляху его, глаголюще: господи, хощем Иисуса видети. Прииде Филипп, и глагола Андреови: и паки Андрей и Филипп глаголаста Иисусови. Иисус же отвеща има, глаголя: прииде час, да прославится Сын Человеческий. Аминь, аминь глаголю вам: аще зерно пшенично пад на земли не умрет, то едино пребывает: аще ли умрет, мног плод сотворит. Любяй душу свою, погубит ю: и ненавидяй душу свою в мире сем, в животе вечнем сохранит ю. Аще кто Мне служит, Мне да последствует: и идеже есмь Аз, ту и слуга Мой будет. И аще кто Мне служит, почтит его Отец Мой. Ныне душа Моя возмутися, и что реку? Отче, спаси Мя от часа сего, но сего ради приидох на час сей. Отче, прослави имя Твое. Прииде же глас с небесе: и прославих, и паки прославлю. Народ же стояй слышав, глаголаху: гром бысть. Инии глаголаху: ангел глагола Ему. Отвеща Иисус, и рече: не Мене ради глас сей бысть, но народа ради. Ныне суд есть миру сему: ныне князь мира сего изгнан будет вон. И аще Аз вознесен буду от земли, вся привлеку к Себе. Сие же глаголаше, назнаменуя, коею смертию хотяше умрети. Отвеща Ему народ: мы слышахом от закона, яко Христос пребывает во веки: како Ты глаголеши, вознестися подобает Сыну Человеческому? Кто есть Сей Сын Человеческий? Рече же им Иисус: еще мало время свет в вас есть. Ходите, дондеже свет имате, да тьма вас не имет: и ходяй во тме, не весть, камо идет. Дондеже свет имате, веруйте во свет, да сынове света будете. Сия глагола Иисус, и отшед скрыся от них. Толика знамения сотворшу Ему пред ними, не вероваху в Него. Да сбудется слово Исаии пророка, еже рече: Господи, кто верова слуху нашему; и мышца Господня кому открыся? Сего ради не можаху веровати, яко паки рече Исаиа: ослепи очи их, и окаменил есть сердца их, да не видят очима, ни разумеют сердцем, и обратятся, и исцелю их. Сия рече Исаиа, егда виде славу Его, и глагола о Нем. Обаче убо и от князь мнози вероваша в Него, но фарисей ради не исповедоваху, да не из сонмищ изгнани будут. Возлюбиша бо паче славу человеческую, неже славу Божию. Иисус же воззва, и рече: веруяй в Мя, не верует в Мя, но в Пославшаго Мя. И видяй Мя, видит Пославшаго Мя. Аз свет в мир приидох, да всяк веруяй в Мя, во тме не пребудет. И аще кто услышит глаголы Моя, и не верует, Аз не сужду ему: не приидох бо, да сужду мирови, но да спасу мир. Отметаяйся Мене и не приемляй глагол Моих, имать судящаго ему: слово, еже глаголах, то судит ему в последний день. Яко Аз от Себе не глаголах, но пославый Мя Отец, Той Мне заповедь даде, что реку, и что возглаголю. И вем, яко заповедь Его живот вечный есть: яже убо Аз глаголю, якоже рече Мне Отец, тако глаголю.
Синаксарий праздника
Никефор Каллист Ксантопулос (14 век)
Ayant achevé les quarante jours qui ont secouru l’âme, puissions nous voir la semaine sainte de ta passion …… (stichere du lucernaire de vendredi soir- de Lazare).
La semaine sainte est la semaine liturgique par excellence qui récapitule tout le cheminement spirituel ; on pourrait dire « semaine orthodoxe » attendue et vécue avec ferveur et piété. Véritable parcours spirituel, elle récapitule pédagogie divine et plan de rédemption, de la Genèse à la victoire sur la mort et l’annonce de l’avènement ultime : « Réjouis-toi nouvelle Jérusalem ».
La sainte semaine de la passion s’inscrit dans un « déjà pas encore » , dans cette eschatologie qui est celle de toutes nos célébrations, celle de notre foi : « commémorant Ton second et glorieux avènement », « je crois dans la résurrection des morts et la vie du siècle à venir ».
Les détresses que le monde connaît aujourd’hui sont à la fois actuelles et préfigurent celles à venir précédant le Second Avènement. De même le Christ est déjà là, et a vaincu le Prince de ce monde, et Il est aussi à venir : « viens Seigneur viens, Maranatha ».
Les trois premiers jours nous placent dans la perspective (pédagogique) de la « fin » qui va être victorieuse, des temps nocturnes qui précèdent l’Avènement ultime de la Lumière.
C’est, déjà, au milieu de ces temps nocturnes, de la nuit, que vient l’Epoux ; « bienheureux celui (et ceux) qu’Il trouvera éveillés » , c’est-à-dire ceux qui seront restés fermes , qui auront « tenu jusqu’au bout » , qui ne se seront pas laissé séduire par de faux prophètes (Mat XXIV 3-35), mais qui auront su reconnaître l’Epoux dans la nuit. Également ceux qui auront su accueillir et fructifier la parole et la promesse (parabole du figuier-Mat XXI- 18/43) ; mais aussi ceux qui ne seront pas restés « aveugles et hypocrites », préférant « l’or au sanctuaire », qui pensent qu’ils sont « maîtres des hommes, alors « qu’ils ferment le Royaume des cieux aux hommes » (Mat XXIII- 1/39) ; ceux qui auront fructifié pour la gloire de Dieu le talent qui leur a été donné ; ceux qui comme les vierges sages, mais pas seulement, auront assez d’huile dans les lampes pour aller, tout de suite, à la rencontre de l’Epoux. Mais à la porte de la salle de noces dont nous contemplons la beauté, avons-nous, aurons-nous l’habit pour y entrer ?
Ce n’est que dans l’humilité la plus profonde que nous pouvons chanter : « illumine la parure de mon âme, toi qui donnes la lumière et sauve moi ».
Ainsi préparés, jeudi nous sommes invités à entrer dans l’intimité du Seigneur et à participer au repas : « venez, vous les croyants ! Jouissons de l’hospitalité du Seigneur au banquet de l’immortalité, à la chambre haute, en élevant nous cœurs, apprenons la parole suprême du Verbe que nous exaltons » (matines, hirmos 9eme ode). Ce repas restaure celui qui devait permettre initialement de communier au monde et par là même à Dieu . « Pour vivre, l’homme devait se nourrir, manger et boire, communier au monde. Le premier don de l’Amour ce fut la vie ; celle-ci était essentiellement une communion…Communier au monde reçu de Dieu était véritablement communier à Dieu ». Telle devait être la vraie vie « eucharistique ».
Mais par le péché, l’homme a perdu cette vie eucharistique, « car Il s’aima lui-même et le monde par lui-même ; il se fit centre et fin de sa propre vie. » Toutes les tribulations du monde sont des épreuves spirituelles autant que matérielles qui viennent nous rappeler la condition à laquelle l’homme s’est condamné. La célébration, au milieu de la semaine, de l’institution de la Sainte Cène, l’Eucharistie, cette action de grâces que le Seigneur restaure et nous offre (« Toi qui offres et qui es offert ») est là pour nous faire re-prendre conscience du sens et de la portée du « sacrifice non sanglant » de Notre Seigneur. « Prenez, mangez, ceci est mon Corps, rompu pour vous en rémission des péchés » mais aussi de mieux prêter attention à l’épître de ce jour : « Que chacun s’éprouve soi-même avant de manger ce pain et de boire cette coupe ; car celui qui mange et boit sans discerner le corps du Seigneur mange et boit sa propre condamnation. Voilà pourquoi il y a parmi vous tant de malades et d’infirmes et qu’un certain nombre sont morts », (I Cor, XI, 28-30).
Avec le récit de la passion (lecture des 12 évangiles le jeudi soir) nous vivons certainement l’instant le plus tragique qui interpelle notre humanité ; comment réagirions nous si nous étions là, dans le prétoire : serions-nous Judas , serions-nous Pierre , crierions nous « crucifie le », ou serions-nous cachés. Tous les évènements du monde, d’aujourd’hui et à venir, nous donnent incitent à méditer en notre âme et conscience cette dramaturgie.
Puis, à la sortie du prétoire, aurions-nous aidé le Seigneur, comme Simon de Cyrène, à porter La Croix ; serions-nous allés jusqu’au Golgotha comme Jean et les femmes (« La mère de Jésus , la sœur de sa mère, Marie, femme de Clopas et Marie de Magdala » (JnXIX , 25) Mais peut-être serions-nous pas loin, comme le centurion, et serions illuminés comme lui : « vraiment Celui-ci était Fils de Dieu » ; et si nous avions été condamnés en même temps, que « Jesus, le Roi des juifs », nous serions nous révolté : « si tu es le roi des Juifs, sauve-toi toi-même et sauve nous » ou nous serions nous repentis « Souviens-toi de moi quand tu viendras dans Ton Royaume » et aurions-nous entendu : « Aujourd’hui même tu seras avec moi au Paradis ».
La crucifixion du Christ, la mort du Christ, est le jour du Mal, du sentiment d’échec et d’abandon ultime (« Mon Dieu, Mon Dieu pourquoi m’as-tu abandonné ») ; il est aussi et en même temps le jour du pardon ultime (« Pardonne leur Père, car ils ne savent pas ce qu’ils font »), de la Rédemption. A peine le Christ a-t-il rendu son Esprit que le voile du temple se déchire, le soleil s’obscurcit et des morts sortent des tombeaux. Car le Christ est descendu aux enfers, l’Hadès, cet état des ténèbres, de désespoir et de destruction, cet espace que Dieu n’a pas créé et qu’il n’a pas voulu. « Mais il a tant aimé le monde qu’il a donné son unique » pour qu’Il aille jusqu’à cet abîme et pour qui’ « il n’y ait plus un mort aux tombeaux ». La mort du Christ est une mort salvifique pour nous et pour notre salut, pour le monde. Quiconque croit en Lui, et en Sa résurrection, ne périra point mais aura la vie éternelle.
Nous t’en prions Seigneur, accorde-nous de te rendre grâces, d’accomplir le sacrifice non sanglant que tu nous as offert, car « chaque fois que nous mangeons de ce pain et que buvons de cette coupe, nous annonçons ta mort et nous confessons ta résurrection ».